Архангельская епархия

- Было в свое время обострение креститься, обзаводиться защитными амулетами. Почетно было сказать, мол, я человек верующий. Но это затихло, лет двенадцать назад. Потому что в вере разочароваться очень несложно. Я бы даже сказал – очень просто в ней разочароваться. По крайней мере, проще, чем в манто или авто. Ведь со всем, что модно, человек связывает определенные надежды – должна быть какая-то отдача. Смотрите, на все, что сегодня модно, человек возлагает вполне определенные надежды. Приоденусь – буду на высоте. Помолюсь – спасусь. В принципе, это нормально, естественно. Но если всяческие модные «фишечки» сменяют друг друга безболезненно, то разочарование в вере чревато травмой и даже озлоблением. Никто ведь не станет считаться с выпавшими из моды штанами. А пустота внутри – всегда нехорошо.

- Конечно, я не могу свидетельствовать от имени Церкви, а только от своего. Почему-то отложилась в памяти старая песенка группы «Любэ»: «Трубы парохода модны в любое время года...» Вполне светские музыканты с долей иронии озвучили здесь собственное отношение к этому понятию. И если мы все-таки станем говорить о Церкви - она не оперирует им, разумеется, нет.

- Да, тяга к самосовершенствованию заложена в нас самой природой. Человек, осознает он или нет, всегда стремится стать лучше. Но, как и ум, как и голос, как и моторику пальцев, стремление это нужно правильно развивать, ставить, воспитывать, в конце концов. И мне видится, что холодное и бездумное следование всему модному – это неверно воспитанное в человеке желание стать лучше.

- Возможно, он крайний и несколько абсурдный, но, скажу я вам, бывают ситуации, когда при одном взгляде на очень модную девушку даже неверующему человеку хочется перекреститься. Объясните мне, ну что прекрасного в перекачанных ботексом губах? Или других частях тела? Наверняка слышали вы и о том, сколько страданий женщинам приносят ошибки недобросовестных медиков. Мне страшно за людей, когда они после всего этого начинают приходить в себя. А они начинают, рано или поздно.

- Конечно, согласен - ничего худого в этом я не вижу. Стремление быть лучше, прекраснее, интереснее в женщине Богом заложено. Нет ничего плохого, если она пользуется косметикой или одевается в нечто блестящее. Но надеюсь, вы не станете спорить и с тем, что вкус и чувство меры делают человека еще более привлекательным.

- Ни в коем случае. Я же в рясе или в подряснике, а это и есть обращение, это и есть молчаливая проповедь. Когда человек, пусть и случайно, проходит мимо церкви, смотрит на купола, на христианские символы, когда встречает на улице батюшку, в его душе обязательно что-то отложится, что-то, что, может быть, положительно заявит о себе в будущем. А разговаривать можно, когда человек сам того просит.

- Люди пожившие, опытные за нас давно ответили: жизнь научит. Правильно относиться к внешним, да и вообще к любым проявлениям жизнь действительно учит. Это сейчас мы говорим: «Да чтобы я так? Да никогда!» А через год-другой-третий, поглядишь, сами так же стоим и Богу в этих самых платках да юбках молимся. И ничего! У нас в храме Святой Варвары на днях настоящее чудо произошло. Один молодой человек - а вел он себя по отношению к Церкви всегда агрессивно - впервые причастился.

Лечить или само пройдет?

- Что ж, человек – существо религиозное. Это внутри каждого из нас заложено. Поэтому приверженность вещам, моде можно воспринимать как проявление особого рода религиозности. Человек подсознательно и всегда ищет себе объект для поклонения и служения ему. В данном случае это вещи. Но это и подсказка для него, что нужно обрести Бога истинного.

Знаете, я уверен, что по количеству торговых центров можно судить о религиозности общества. В России, на мой взгляд, религиозность зашкаливает, но совершенно не воспитана. Часто в магазинах, заглядывая в глаза человеку, понимаешь – он же верующий. Он вещь бережно в руки взял, он так смотрит на нее, он даже не дышит над ней – он молится. Поэтому европейская цивилизация уже пришла к тому, чтобы дать человеку передышку. Возьмем Германию, где в субботу и воскресенье не работает ни один приличный магазин. В субботу до обеда работают непритязательные столовые и супермаркеты. В воскресенье никто - святой день.

- Например, того, что человеку наконец откроется что-то новое, очень важное. Не надо в церковь, не надо! Просто, воспользовавшись паузой, передохнуть, побыть собой, побыть с собой. Ведь даже это теперь зачастую невозможно и даже невыносимо. Наедине с собой нам тревожно, беспокойно, грустно или, не дай Бог, скучно. Мы тут же начинаем все включать – телик, компьютер, музыку. Или начинаем звонить друзьям-знакомым. В общем, создаем некий шум, дабы утонуть в нем, раствориться в нем.

Психологи о том же говорят – это огромная проблема. А у самых слабых, самых беззащитных возникают грустные думы о смысле жизни, о смерти…

- Аскеза – это не засушенные индусы с кривыми руками. Аскеза – это, вообще-то, спорт. Нести аскетический подвиг - значит тренироваться как спортсмен. Для духовного человека аскеза - это молитва, воздержание, послушание, любовь. Церковь ни в коем случае не регламентирует быт человека, ведь человек сам хозяин своей жизни. Но Церковь может призывать к воздержанию. И это правильно.

Я знаком с людьми, которые раз в полгода меняют один новый автомобиль на другой новый автомобиль. И когда начинаешь говорить о таких вещах, как воздержание, видишь, как плохо становится человеку даже физически. Ведь воздержание - это ограничение. А мы химически, соприродно от вещей зависим. Купить, взять в руки, насладиться игрой, разочароваться, выбросить, снова купить…

- Как верно сказал когда-то Иоанн Кронштадтский: «Грех ненавиждь, грешника люби». Здесь у Церкви есть право рассуждать, каким духом человек живет. Церковь таким образом заботится о людях.

Обличать грех – это функция Церкви, иначе она не нужна. Она не нужна для молебнов, для свечек, для записок или просто чтобы зайти постоять, все это второстепенно. Она нужна в первую очередь для того, чтобы человек встретился с Богом.

В последнее время часто слышим: Церковь что-то резкое о ком-то там сказала… Не совсем так. Мы не может переносить конкретный грех на конкретную личность. Мы грех обличаем, а не человека. Ибо сам по себе человек с грехом не связан, грех в нем инороден, он ему мешает, человек от греха страдает. Но нужно дать человеку пройти через это, нужно позволить ему совершить ошибку, то есть позволить человеку вырасти.

Наталья КОЛОГРЕЕВА