Архангельская епархия

В редакцию «Вестника Архангельской митрополии» регулярно поступают вопросы, адресованные лично митрополиту Архангельскому и Холмогорскому Даниилу. По благословению правящего архиерея мы открываем в журнале новую рубрику, в которой владыка будет отвечать на вопросы читателей. Свои вопросы и пожелания вы можете присылать по адресу: 163062, Архангельск, ул. Ильинская, д.5, пресс-служба Архангельской епархии или по электронной почте: press@arh-eparhia.ru

О кафедральном соборе

- Когда я был назначен на Архангельскую кафедру, Святейший Патриарх поставил пере­до мной главную задачу - возродить духовное лицо Архангельска, Михаило-Архангельский кафедральный собор. Патриарх неоднократно встречался по этому вопросу с почившим влады­кой Тихоном и губернатором и знал, что ситуация тяжелая, не хватает средств. Поставленная за­дача была непростой. Прежний архипастырь 15 лет жил в Архангельске, всех знал, прикладывал максимум усилий, но стройка все равно не шла. А я - человек новый. К тому же мне говорили, что одна из особенностей Севера в том, что здесь сначала к человеку присматриваются, а потом уже начинают как-то помогать.

Тем не менее, когда в первом интервью журна­листы спросили: «Сдвинется ли с мертвой точки строительство главного храма епархии?» - мне Господь положил на сердце ответ: «В этому году мы совершим в соборе первую Божественную литургию». Я видел улыбку в глазах тех, кто брал интервью, наверное, многие подумали, что, несмотря на все наши желания, бывают вещи совершенно невозможные. Однако я объяснил, что собор состоит из двух частей, верхней и нижней, и если приложить все усилия, привлечь максимум людей, то реально «поднять» собор до уровня нижнего храма, где можно будет слу­жить. Действительно, вскоре я увидел это чудо, и тогда почувствовал крепкую руку Божию. Так и теперь, помощь приходит разными путями, но строительство продолжается.

Это была первоочередная задача. В городе не было места, где могли бы собраться вместе все священнослужители и простые верующие. Люди стояли в маленьких, душных храмах, где в празд­ник можно было упасть в обморок, с детьми не протолкнуться... В любой епархии должен быть кафедральный собор, где сосредоточена общая молитва. Многие, построив один собор, берутся за другой. В Вологде, например, построили мощ­ный духовно-просветительский центр. Мы еще на Сахалине взяли с них пример, даже педагогов посылали в Вологду на учебу.

О работе с людьми

Вторая задача деятельности нашей митро­полии - это работа с людьми, на всех уровнях - от епархиального до приходского. Слава Богу, удалось активнее поставить работу отделов, особенно пресс-службы. Еще до приезда в епархию я узнал, что, например, сайт практи­чески не работает, об этом мне в Патриархии сообщили. Сейчас портал епархии значительно преобразился. В других отделах тоже произошло заметное оживление - миссионерском, военном, молодежном, образовательном.

Одним из важных достижений я считаю введе­ние обязательного оглашения перед Крещением. Разговаривая со священниками, я не всегда встречал понимание, некоторые возражали. Но на самом деле каждый из крещаемых должен знать, для чего он пришел в Церковь, что ему дает Крещение. Таинства - очень сильные лекарства, они могут и лечить, и приносить вред. Даже мо­литва может быть во зло: «И будет молитва его в грех», - говорит псалмопевец. Другой пример - в притче о мытаре и фарисее... Причастие можно принять не во исцеление, а во осуждение; Ис­поведь - если человек лукавит, если находится в состоянии злобы, не прощает близких. И можно, придя в храм, уйти даже хуже, чем был. Об этом и надо говорить людям, нужно все разъяснять.

С целью просвещения людей в храмах было введено обязательное дежурство священников. Нередко случается, что человек узнает что-то не от батюшки, а от бабушки или уборщицы. Такая информация может быть далекой от дей­ствительности, а люди ее не проверяют и верят. Это может привести к негативным и печальным результатам.

О взаимодействии с духовенством

- Еще одно нововведение - регулярные заседания Епархиальных советов. Священнослужители должны максимально участвовать в жизни епархии. Во время Литургии мы собираемся вместе во­круг престола и Чаши. А совет - это продолжение богослужения. Он у нас собирается в расширен­ном составе, фактически это мини-епархиальное собрание. Мне важно знать мнение духовенства, я так привык, у меня такой «стиль работы». В Лав­ре мы жили одной большой семьей, в которой могут быть разные мнения, и нужно, чтобы они обсуждались.

Епархиальный совет - орган, который помо­гает архиерею. Он не должен быть формальным. Кроме того, та или иная информация может распространяться «сарафанным радио», а оно не отличается точностью. Совет помогает этого избежать.

Любой священник может подойти ко мне, за­дать вопрос, озвучить свое мнение. Я всегда принимаю батюшек, беседую с ними, тем более что многие вещи необходимо разъ­яснять. Отец Владимир как духовник епархии исповедует священнослужителей, так он сказал, что знание канонов у некоторых хромает, а это очень серьезно. Еще в 80-х годах я разговаривал с одним человеком. Он говорил, что у нас в стра­не есть законы, которые мы должны выполнять... Я ответил: да, конечно, мы должны выполнять те законы, которые касаются нашей физической жизни, но не вопросов веры. Здесь уже действу­ют церковные законы, они древнее и, главное, изобретены не человеческим разумом - их дал нам Сам Господь. Государства разрушаются, законы меняются, а Церковь продолжает жить по Божиим законам. Прошло время, и тот строй рухнул, пришло другое время, другое право. Мы с моим собеседником снова встретились. Он сказал: «Владыка, как вы были правы. Сейчас я изучаю главный закон человечества - Закон Божий».

О настоятельстве в храмах

- Когда священник покидает епархию, на его место нужен новый. Если сразу ставить кого-то настоятелем, можно ошибиться. Поэтому я ста­новлюсь настоятелем сам, чтобы увидеть, как будет жить приход. А старший священник в этом храме проходит своего рода практику. Если я вижу, что он в состоянии отвечать за приход - я утверждаю его настоятелем. Для меня это тоже дополнительная нагрузка, хотя с церковной точки зрения это норма. Например, в Москве есть известный священник отец Димитрий Смирнов, который является настоятелем сразу восьми храмов. У Святейшего Патриарха есть ставропигиальные монастыри, подворья, где он настоятель. Наместнику такого монастыря гораздо проще донести до Патриарха свои про­блемы и трудности, чем обычному настоятелю. В нашей епархии ставропигиальный монастырь - Соловки, и Соловецкое подворье в Архангель­ске тоже напрямую подчиняется Патриарху. Я благодарю за это Бога, потому что реставрацию Соловецкого монастыря я бы никогда не потянул.

Архангельские храмы, где я являюсь настоя­телем, также получают больше внимания и по­печения. Епархия берет на себя ответственность за финансово-хозяйственное благополучие при­хода. И чтобы подтянуть храм, я нередко прошу средства у благотворителей из других регионов. Все это позволяет священникам уделять больше внимания своим прихожанам. А ведь обычно ба­тюшкам приходится заниматься не своим делом - стройками, ремонтами, поиском денег и так далее. В семинарии и академии этому не учат, там учат совершать Таинства и нести слово Божие. Церковь создана ради одной цели - исцеления человеческих душ. А, например, социальное слу­жение - вовсе не главная цель, хотя именно такая работа обычно видна, зрима. Священник должен заниматься своими прямыми обязанностями.

Мне очень нравится храм при С(А)ФУ, где настоятель - отец Евгений Соколов. Он не за­нимается ничем, ни стройкой, ни финансовыми вопросами - там просто ничего этого нет. Зато батюшка занимается прямыми обязанностями, он действительно создал крепкую общину.

О переводах священно­служителей

- Церковь - больница, где мы проходим лече­ние, и одновременно - воинство. Об этом писал апостол Павел: «наша брань не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесной». Каждый, независимо от пола и возраста - воин, война прекращается только вместе с жизнью. В армии командиры ставят подчиненных на те или иные позиции, проходит время, и человек назначается на новое место службы.

При назначении нового архиерея нередко бывает, что часть священнослужителей уходит в другие епархии. Так же и с Сахалина уходили. Здесь, в Архангельске, служили отец Вадим Анти­пин, отец Роман Ковальский, отец Константин Нецветаев, отец Афанасий (Пименов)... Они не были местными и когда-то так же приехали сюда, кто 5 лет назад, кто больше. Отслужив свой срок, написали прошение и ушли - это естественная ротация кадров. И я считаю, что удерживать человека неправильно, невольник - не богомольник. Если кто-то просит его отпустить, мы отпускаем.

Страшно другое - если одновременно не про­исходит пополнения, нет свежей крови. Приятно, что у нас на данный момент больше пришедших - из Москвы, Петербурга, Екатеринбурга, Ярос­лавля... Возвращаются и те, кто служил здесь раньше. Отец Петр Мушкет при владыке Тихоне не по своей воле покинул епархию, и теперь попросился обратно. Приезжают из Тамбова, из Лавры... Конечно, это радует.

А что касается переводов в рамках епархии. Я сам пережил два очень тяжелых расставания. Первое - с Лаврой. В Лавре, у преподобного Сер­гия, в сердце русского Православия, я прожил 17 лет. И меня отправили не просто в другую де­ревню - на Сахалин, 9 часов на самолете. Никого там не знал, никого у меня там не было, ну и что - взял свой крест и пошел. Там даже настоящего кафедрального собора тогда не было - просто большая часовня с алтарем. Потом другое на­значение, в Архангельск. А мне уже очень тяжело было уезжать, я сам не мог предположить, что так будет, сердце просто разрывалось. Я даже старался уехать быстрее, чтобы не было лишних терзаний. Очень тяжело оставлять людей. Но Христос-то везде! Ошибка многих священников в том, что мы людей приводим к себе, а не к Христу, мы должны это понимать и в этом каяться. Быва­ет, что к тебе привыкают; но я всегда повторял: помните, Господь остается в храме! Вы должны чувствовать Бога, наша самая сильная связь с вами - это наша сердечная молитва.

Я помню, как недавно владыку Викентия после многих лет служения из Екатеринбурга - это одна из самых благоустроенных епархий - назначили в Ташкент. Он ничего не знал, его не предупреж­дали, новость, что его переводят, пришла, когда он стоял в храме на молитве. А Ташкент - му­сульманский город, где запрещена проповедь христианства вне храмового здания, там совсем другая атмосфера. И я стал еще больше уважать владыку, когда услышал, как он сказал, обраща­ясь к пастве: «Я монах, это мое послушание, я прошу от вас только одного - молитв. Если мо­литва будет совершаться в мирном сердце, она дойдет до Бога, и мне будет хорошо». Для Церкви это нормальная ситуация. Каждый, и архиерей, и священник, дает присягу, как офицер.

Еще будучи в Лавре, я услышал, как один человек, который водил по Лавре какую-то деле­гацию - видимо, ни во что не веривший - сказал: «Тут учатся в семинарии, в академии. Кто учится хорошо, те попадают служить в хорошие места, а двоечников отправляют в деревни». Так быть не должно! Если предыдущий настоятель на этом приходе был сильным, то хотя бы на первое время там нужен такой же. Или, если, например, идет строительство, нужен кто-то, кто с ним спра­вится. Другой фактор - священник, служивший в городе, легче восстановит деревенский приход, если у него остались духовные чада, которые смогут ему помочь, остались в городе связи. А со временем на это место найдется кто-то другой. Наконец, деревенский приход для священника - прекрасный опыт.

Подготовил Михаил Насонов